Море не доверяло Пэну, море не доверяло острову. Доверие моря нужно было заслужить.
От Питера Пэна пахнет несуществующим островом, от него пахнет детьми, которые никогда не вырастут, которые смотрят на мир под особым углом и светом. От него пахнет свободой, соленым ветром и утренним алым рассветом.
Феликс помнит, как от Питера Пэна пахло раньше, когда не было детей и когда его не заботило глубокое море. От него несло горечью старых воспоминаний и затхлыми мыслями. Феликс помнит остров другим: тогда было свободно, и не было вечно орущей толпы. Феликс иногда скучает по тем временам. Ему часто снится, как Пэн пришел к морю, как оставил море себе.
Страшно подумать, Феликс был мал и любознателен не по годам. Они тогда сидели у кромки леса... чудеса: лес, а дальше песчаный берег и бескрайнее море. За их спинами, в сумраке крон, изредка вскрикивали птицы, с хрустом ломались ветки под лапами крадущихся животных. К Феликсу они не шли, хмурого мальчика не боялись только крылатые создания.
Дневное солнце жарило ноги, присыпанные горячим песком, Питер сидел рядом с Феликсом и делился секретами острова, учил, как приманить дикого зверя. Море с отвратительным шипением накатывало на берег и уносило с собой золотые песчинки, булькало, кряхтело, как старая карга на ветке ели. Питер на все смотрел с холодной расчетливостью, но все чаще Феликс видел во взгляде, устремленном в морскую пучину, тоску. Пэн и тогда смотрел на пенистые волны с укором и обидой. Вот он встал и скинул с плеч легкий плащ, стянул с ног высокие сапоги и закатал брюки повыше. Его холодные руки легко коснулись макушки Феликса, потрепали светлые волосы.
"Помни, что я тебе говорил".
Его голос казался шорохом крыльев.
Питер мягко ступал по песку, оставляя четкие следы. Море схлынуло с берега, словно спасаясь бегством. Испуганно зашипело. Море не доверяло Пэну, море не доверяло острову. Доверие моря нужно было заслужить.
Он протянул руки к морю, и оно опасливо подалось вперед, лизнуло его босые ступни прохладными языками, отступило, снова нахлынуло, и еще раз, еще. Пэн ледяным лезвием расчертил запястья и подарил свою горячую кровь бескрайнему морю. Она скатывалась по бледным рукам, по длинным пальцам и срывалась вниз. Море ловило гранатовые капли, жадно мешало их с пеной.
Питер платил кровавую дань. Море ее принимало. Морю нравилось, голос воды становился мягче, но Феликсу он все так же был отвратителен. Феликс смотрел, как волны накатывают на берег, как они медленно, но верно подбираются к нему. Как Пэн скрывается в них.
"Уйдешь с приходом моря", — проговаривал Феликс наставления Питера, но не мог сдвинуться с места.
Он опомнился, когда почувствовал воду у самых ног, вскочил... но вместо того, чтобы бежать в лес, запрыгнул на ветку ближайшего дерева. Лез выше, обдирая руки о грубую кору, цеплялся одеждой за когтистые ветви, но залезал выше и выше.
Остановившись почти у верхушки, он бросил взгляд вниз и увидел, как море накрыло Пэна с головой. Там, где он стоял, расцветало новое море, оно было алым, красивым и опасным, как сам Питер.
Феликс сидел на дереве и неотрывно глядел вниз. Алое море кипело, брызгало, мешалось с белой пеной. Голос моря менялся, в него вплетался голос Пэна, чуть надменный и отстраненный. Феликсу хотелось спать и чтобы море ушло.
Феликс проснулся от протяжного воя. Пальцы, схваченные судорогой, до боли сжались на грубых боках дерева. Море, наконец, отступило. Огромный солнечный круг тонул в морской глади, разжигая темнеющее небо красным. Он глядел вниз и не верил своим глазам. Слазить оказалось куда легче.
Пэн стоял на берегу и все также смотрел на море.
"Остался. Не убежал", — пробормотал Питер, трепля светлые волосы.
Феликс нахально перехватил худые руки, глянул на запястья и недоверчиво хмыкнул.
"Научишься", — понимающе усмехнулся Пэн и потянул нового помощника за собой вглубь леса.
